Знак Сокола - Страница 126

126

Большая часть войск, тридцатитысячный отряд воевод Максима Фёдоровича Стрешнева и Ивана Ивановича Баклановского, при осадных орудиях, направилась к Нарве. Но сначала быстрой атакой в сумерках осеннего вечера был взят Ям — невеликая крепостица с восемью бастионами, стоящая на берегу реки Луга. Счастливый случай сыграл воеводам на руку, а роковая для шведов оплошность стала причиной их поражения. Авангард русского войска, три драгунских полка и небольшой отряд рейтар, наполовину состоявший из немецких, датских и литовских наёмников, был принят шведами за ожидаемое ими со дня на день пополнение. Рейтарский капитан-датчанин на русской службе, вовремя оценил допущенную врагом оплошность и, оповестив драгунских офицеров, смело направил свой отряд к воротам. За ним последовали и остальные воины авангарда. Ворвавшиеся в крепость солдаты в быстротечной кровавой схватке вырезали большую часть шведского гарнизона, но оставшиеся враги успели запереться в вышгороде-детинце и успешно отбивали все атаки русских. Лишь глубокой ночью удалось добить врага благодаря найденному подземному ходу, ведущему в подвал башни детинца. Чудовищная по своей жестокости резня в выложенной камнем галерее, озаряемом дымным светом факелов, где были растерзано около трёх десятков шведов, определила исход схватки. Первый бой был выигран царским войском, а старинная русская крепость новгородцев — освобождёна от жестокого врага, который захватил её в трагичное время великой Смуты. А девятитысячный отряд воеводы Никиты Самойловича Бельского, себежского воеводы, пополнившись двумя тысячами воинов и пушками в Пскове, достиг Дерпта и осадил его. Но прежде воевода накрепко перекрыл все дороги, ведущие в этот древний русский город, основанный ещё великим князем Ярославом Мудрым. Охватив город в кольцо, князь приказал насыпать земляной вал перед восточной стеной крепости, откуда пять мортир будут бить по городу, а пушки стрелять по Пороховым воротам. Остальные орудия солдаты перетаскивали по гатям, прокладываемым ночью на болотистой почве, чтобы атаковать менее крепкие южные стены города и ветхие Русские ворота. Однако шведы, узнав об этом, устроили ночную вылазку навстречу русским, пройдя по известным им тропам посреди топи, и едва не перебили отряд стрельцов, гативших проходы. Стрельцы понесли тяжкие потери, но нападение шведов всё же было отбито, и лишь небольшая их часть вернулась за спасительные стены города. После этого охрана артиллерии и пушкарей была увеличена. А через четверо суток пушки всё же установили на нужном месте и уже на следующий день они открыли огонь. Мортиры же били по городу уже несколько дней и, судя по поднимавшимся в небо нескольким столбам дыма, было видно, что калёные ядра вызвали в Дерпте пожары. Несмотря на сильную канонаду, шведский гарнизон покуда не присылал переговорщиков, чтобы сдать город царскому воеводе. В один из тёплых дней сентября, после обеда и совещания с офицерами и стрелецкими головами, Никита Самойлович назначил дату штурма города на раннее утро двадцать второго числа. Из Пскова со дня на день ожидалось прибытие семитысячного стрелецкого войска великолукского воеводы Аверкия Фёдоровича Болтина, с которым ждали и множество подвод с боеприпасом для пушек и мортир. Бельский окончательно решил, что атаковать город стоит именно со стороны болота. Там, на южной стене уже зияли чернотой провалы в кладке, спешно заделываемые шведами брёвнами, камнями и прочим. На восточном фасе осады, у Пороховых ворот, войско Болтина будет изображать готовность к штурму, дабы смутить шведа.

— Гришка, вели нести мой сундук! — обратился к стрелецкому сотнику Никита Самойлович, когда мортиры, посылавшие на Дерпт одно ядро за другим, наконец, умолкли.

Пока шипел уксус, щедро поливаемый пушкарями на разгорячённую медь стволов, воевода внимательно осматривал стены города. Вскоре окованный железными полосами сундук был поставлен перед ним. Сняв в запястья намотанный на него шнурок с ключом, Бельский отпёр замок, а сотник споро открыл крышку. Внутри находилась дюжина винтовок, подаренных Никите ангарскими людьми, что откликнулись на его послание. Не зря он посылал Агейку Воловцева, своего человечка, в их пределы, подумалось тогда князю. Истратив до трети медных бочонков, что имели именование патронов, Бельский и его ближние люди сподобились к умелой стрельбе из оных мушкетов. И теперь у них появилась прекрасная возможность испытать свои умения на злейших врагах Руси. Свояк и двоюродный брат Никиты Бельского были сейчас рядом с ним. Наконец, узрев приемлемую для стрельбы цель, князь степенно протянул руку. Сотник вложил в неё заряженную винтовку, а сам взялся за вторую, чтобы Бельский не терял времени, коли надобно будет стрелять ещё раз. На стене и правда, мелькали фигуры шведов, которые, пользуясь затишьем на позициях мортир, осматривали русский лагерь. Долго целившись и, выждав, наконец, удобного момента, князь нажал на спусковой крючок и через мгновение раздался громкий сухой выстрел. Григорий, забрав у князя разряженный мушкет, мигом протянул ему снаряженный. Громыхнуло ещё раз, а пороховой дым стал ещё гуще.

— Ближе надобно подходить к стенам, — прищурившись, проговорил князь, отстраняя руку сотника, протягивающего ему очередной мушкет. — Ибо трудно отсель палить по свею.

Пальба продолжилась после того, как князь и его приближённые переместились ближе к крепости. Отстрелявшись в своё удовольствие, Бельский с удовольствием отметил своё стрелецкое умение — использовав пять зарядов, он сумел убить двух врагов. Один из них, несомненно, был офицером и знатным человеком, поскольку он пытался смотреть на русский лагерь из голландской трубы с линзами, что сверкали на свету. В итоге наблюдатель упал с крепостной стены и Никита Самойлович сумел подстрелить ещё одного шведа, из тех, кто пытался затащить обратно в город тело упавшего.

126